Накануне Дня памяти и скорби с «Наукоград-Пресс» поделилась воспоминаниями бывшая малолетняя узница Бухенвальда Мария Степцова.

Мария Макаровна Степцова на празднике 9 мая 2014 года.

В этом году жительница Кольцово Мария Макаровна Степцова отметит юбилей – 85 лет. Когда началась война ей не было даже двенадцати.

Мария Макаровна родом из небольшой деревни под Ельней, печально известным городом в Смоленской области. В 1941 году части Красной Армии вынуждены были отступить, город и район были на целых два года оккупированы немецко-фашистскими захватчиками. Почти все население деревни, в которой жила Мария, переселилось в лес. Отец к тому времени уже был на фронте.

– В лесах прятались те, кто попали в окружение. Из этих «смоленских окруженцев» и местных жителей начали формироваться партизанские отряды. А мы, подростки, помогали им, чем могли. Часто бегали в деревню, чтобы в раздобыть что-нибудь из одежды или еды. Немцы регулярно проводили специальные операции по отлавливанию таких помощников, хотя мы и старались оставаться незамеченными. Одна из вылазок стала для меня последней.

В марте 1943 года Марию вместе с другими работоспособными жителями деревни загнали в товарный вагон и повезли в Германию. В белорусском городке Пинск пассажиров этого страшного состава разделили: детей – отдельно, взрослых – отдельно. Оказалось, что в этом же самом поезде едет и мама Марии.

– На станции немцы развлекались. Пленные должны были проскочить между вагонами, пока их сцепляли. Погнали и маму, она немного не успела и получила сильнейший удар в спину, после которого спина уже не заживала. Следующий пункт –перевалочный концентрационный лагерь №630. Там нас заставили для дезинфекции залезть с ванны с желтой водой. Провели медицинский осмотр и тем, кого посчитали больными, поставили клеймо. Это был знак, что их не повезут дальше, а уничтожат. Остальным нашили на левый рукав зеленый треугольник, обозначающий что мы – «зеленые бандиты», то есть партизаны. Присвоили всем номера и мне достался 407.

Приехали. Когда обессиленных узников подогнали к массивным воротам следующего лагеря, Мария заметила над входом два слова на немецком – «Jedem das Seine» – «Каждому свое».

– Нас привезли в один из самых жутких лагерей массового уничтожения людей — Бухенвальд (Буковый лес). Мне пришлось уменьшить свой возраст, чтобы не попасть в число тех заключенных, которых заставляли отвозить трупы расстрелянных солдат и евреев на тележках в крематорий. Печи дымили день и ночь. В лагере проводились медицинские эксперименты, но чаще над взрослыми. Дети становились донорами крови для раненых солдат вермахта и у меня тоже регулярно выкачивали кровь из вены. В течение года я просто медленно умирала от истощения и голода. Уже когда ложились спать нам, в лучшем случае, кидали куски засохшего хлеба. Перед сном мы прощались друг с другом, потому что знали, что утром кто-то не проснется. В какие-то моменты казалось, что нет даже мизерной надежды на спасение. От безысходности некоторые бросались на колючую проволоку под напряжением.

Бухенвальд. 1943 год. Фото сделано немецким фотографом по прибытии пленных в лагерь.

В 1944 году Маша уже еле ходила. Но в это время немцы начинали понимать, чем для них может закончиться эта война.

– В лагерь приходили фермеры из местечка Брадушвайн, чтобы забирать пленных в качестве бесплатной рабочей силы. Видя в каком мы состоянии, они опасались, что некоторые просто не смогут выполнять никакую работу. Но надзиратели хорошо выучили русскую поговорку «были бы кости, а мясо нарастет». За каждого «работника» они брали по 25 марок. Сейчас я думаю, что хотя такая работа тоже была изнурительной и обитали мы у хозяев в хлеву вместе со скотиной, но именно это спасло мне и другим узникам жизнь. Кормили нас тоже не сытно: похлебка, в которой плавали три-четыре брюквы, кусочек черного хлеба с опилками размером со спичечный коробок. Но все же это была еда…

Спасение пришло только в 1945 году. В апреле в многострадальный Бухенвальд вступили американские войска. Какое-то время пятнадцатилетняя Маша, в совершенстве знавшая немецкий язык, служила в городе Тангермюнде и переводила для наших «особистов» допросы бывших иностранных пленных лагеря. Потом и самой пришлось пройти унизительную проверку на предмет сотрудничества с фашистами и она была свидетелем того, как многие освобожденные узники получали клеймо предателей и их вагонами увозили на Соловки.

Измученные, но живые они с мамой вернулись в СССР. Отец к тому времени возвратился с фронта и не найдя семью на Смоленщине, уехал в Кемерово. К нему они и подались.

– Мама вскоре умерла, сказалась та злосчастная травма в Пинске и тяготы концентрационного лагеря. А папа до конца жизни так и прожил один.

Мария закончила сельскохозяйственный институт, по распределению оказалась в Красноярском крае. Сначала преподавала немецкий язык, а потом работала по специальности, зоотехником на птицефабрике. Сейчас Мария Макаровна живет в наукограде и в свои преклонные годы производит впечатление очень деятельного, активного человека, чья жизненная энергия бьет через край. Следит за политическими событиями и совсем не смотрит телесериалов. После всех мук в Бухенвальде, Мария Макаровна постаралась забыть то время как страшный сон. Хотя, как рассказывают ее близкие, как раз во сне ужасы пережитого не давали ей покоя, много лет она каждую ночь вскрикивала после привидевшихся кошмаров.

–  У меня только одна проблема сейчас есть. На прежнем месте у меня никогда не было собственного жилья. Я освободила ведомственную квартиру и переехала в Кольцово к дочери Ларисе. Нам, конечно, тесновато вшестером в двухкомнатной квартире, хотя мы дружно живем с ее семьей. У меня есть официальный статус бывшего несовершеннолетнего узника фашистских концлагерей. Случайно узнала, что наше российское законодательство приравнивает узников к ветеранам и инвалидам войны. И как мне подсказали, узники вправе рассчитывать на такую меру социальной поддержки, как обеспечение жильем. Знаю, что другие узники сейчас доказывают право на жилье через суд. Но мне бы просто хотелось справедливости.

А в целом я вниманием не обделена. На каждый праздник 9 мая я получаю поздравления. Самый главный праздник для меня – это День Победы. А  сегодняшний День памяти и скорби – очень тяжелая, печальная дата.

Автор фото: Тамара Ганус.

Фото 1943 года предоставлено Иваном Трушкиным.